СЕРГЕЙ КОРЗУН: Всем добрый вечер. С Вами генеральный продюсер радио "Бизнес FM" и ведущий программы "Без дураков" на радио "Эхо Москвы" Сергей Корзун. И мой сегодняшний гость Алексей Яблоков. Алексей Владимирович, добрый вечер.

АЛЕКСЕЙ ЯБЛОКОВ: Добрый вечер.

С. КОРЗУН: Алексей Владимирович, я тут задумался. Вроде как в общественном мнении Вы числитесь диссидентом. А вот следов диссидентской деятельности, кроме статьи, о которой Вы роде даже сожалели в студенческой газете против одного из преподавателей, предлагали голосовать ногами, против лысенковцев, вроде как я и не обнаружил. Вы сами осознаете себя диссидентов в нашем государстве?

А. ЯБЛОКОВ: Нет, пожалуй. Знаете, как-то в "Московском комсомольце" была такая статья, называлась "Сталкер" про меня. Вот, пожалуй, скорее "Сталкер", чем диссидент. Потому что диссидент, да нет, наверное. Я просто отчаянно защищаю свои позиции, которые считаю правильными. В области охраны окружающей среды, защиты животных и т.д. и т.д. Это не диссидентство. Диссидентство — это уход в какой-то протест. У меня не уход в протест. У меня драка.

С. КОРЗУН: Ну, государство Вас ласкало или не очень? Государство в университете, эта история показалась просто любопытной, может, Вы сами ее расскажите, как Вы не окончили сначала университет из-за угрозы распределения.

А. ЯБЛОКОВ: Да, это было. Значит, это тогда был конец лысенковского периода. Уже Лысенко был не сильно, но еще официально был очень сильный. Я тогда явно понимал, что это мура, что эта лысенковская вся наука это чушь собачья.

С. КОРЗУН: А как Вы это понимали? Не преподавали Вам эту науку?

А. ЯБЛОКОВ: Нет, не преподавали. Дело вот в чем. Я же пришел в университет из кружка юных биологов Московского зоопарка. Знаменитого КЮБЗа. Вольница невероятная. Природа, животные, настоящая наука там. Петр Ильич Смолин был такой легендарная совершенно личность. Мой первый учитель. У меня в жизни было два учителя. Петр Ильич Смолин и профессор Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский. И Смолин, ну, он из классических биологов. И тогда он заложил в нас, что, ну, все это понятие. И на последних курсах университета получилось так, что я какую-то статью написал в газете. Что действительно мы голосуем ногами против профессора Дворянкина, который читает нам не дарвинизм. А под видом дарвинизма какую-то чепуху. И тогда было решение уже известно, что вот распределение. И меня учителем в какой-то, предполагалось, что я отправлюсь за свое диссидентство, так вот уж теперь к слову пришлось, учителем в архангельской области. Чтобы этого избежать, я уже работал, ну, в экспедиции ездил с профессором Клеинбергом. Он говорит: да чего ты, приходить давай работать лаборантом. А лаборантом не требовалось тогда диплома. И я не получал диплом. Я ушел в академию, стал работать в академии лаборантом.

С. КОРЗУН: С неоконченным высшим образованием.

А. ЯБЛОКОВ: Да, и потом года через полтора мне звонят: получите наконец Ваш диплом. Он валяется у нас и т.д. Ну, и вот года через 2 его и получил.

С. КОРЗУН: Ну, еще там через год кандидатская, еще года через 3 докторская. И самый молодой доктор биологических наук в СССР на тот период. И членкор в 83-м, наверное, или в 85-м где-то. А академиком чего не стали?

А. ЯБЛОКОВ: Было, было. Академиком? Вы знаете, я вообще наполовину академик. Я был избран вот своим коллективом, отделением общей биологии я был избран почти единогласно. Меня завалили на общем собрании. Вообще общее собрание – это очень интересное дело в Академии Наук. Когда там какой-то вопрос можно задать, те, которых избирают, не могут ничего ответить и т.д. и т.д. Я помню, там когда-то избирали академика Будыко, сейчас он академик, а долгое время был членкором. Значить, в его характеристике было написано, что он разработал… Значит, Пантрягин был такой академик замечательный совершенно математик. И он на общем собрании спросил: правильно ли я понимаю, что вот тут в характеристике товарища Будыко написано, что он разработал теорию предсказания климата? Все грохнули и завалили. Потому что ну ясно, что никакое не предсказание… Дело было вот как. Меня выбрали в академики на общем собрании отделения. И должно было быть это утверждено на общем собрании всей академии. Я сам при этом присутствовал. Там в уголке сидел.

С. КОРЗУН: Это какой год, кстати говоря?

А. ЯБЛОКОВ: Я думаю, это был 94 или 95-й. 95-й.

С. КОРЗУН: Т.е. Вы уже известный политический деятель.

А. ЯБЛОКОВ: 95-й. Да, я, конечно, насолил многим. И значит, вдруг выступает академик Алферов и говорит: Вы знаете, я не знаю точно. Яблоков там был руководителем комиссии по ленинградской дамбе. Я точно не знаю, что он там сказал, но что-то он там не то сказал. А потом кто-то еще. Я потом спрашиваю президента академии наук (НЕ РАЗБОРЧИВО). Говорю, ребят, почему Вы не выступили против, не сказали, что вот это ерунда, что на меня эти бочки катят. Ну, вот так. Проголосовали против. Плюнул и больше не стал никогда подавать. Сказал: все, только в том случае подамся в академию, если президент академии наук Юрий Иванович Осипов лично мне скажет: буду тебя защищать на общем собрании. Вот тогда подамся. А так не подамся, не буду больше.

С. КОРЗУН: Обидно было? Как переживаете неудачу вообще?

А. ЯБЛОКОВ: Сначала было обидно. А потом решил. Ну, чего, так и так. Понимаете, академия – это интересное…

С. КОРЗУН: Т.е. заменили членством в Нью-Йорской, по-моему, или в других академиях еще международных.

А. ЯБЛОКОВ: Ну, действительно. Там подоспело мое почетное членство в американской академии. Оно перебило… значит, я почетный иностранный член американской академии наук искусств. За свои старые работы в области популяционной биологии. Мне это доставляет гораздо больше внутреннего такого чувства признания. Что, да, меня признали. Что то, что я сделал, в той области, в которой я… Я популяционный биолог. Я занимался зверями, вот популяциями, эволюционным учением. Это признано в мире. Для меня это более важнее, чем быть формально. Член отличается член-корреспондент? Я же тоже член академии. Член-корреспондент – это тоже член академии, но неполный. Значит, отличается только в зарплате. Академическая зарплата полная там 15 что ли тысяч, а у меня 8 или 9 тысяч. С. КОРЗУН: 15 тысяч евро или долларов?

А. ЯБЛОКОВ: Рублей.

С. КОРЗУН: Серьезно что ли? Сейчас? До сих пор?

А. ЯБЛОКОВ: Нет, ну, т.е. каждый академик, каждый член академии получает…

С. КОРЗУН: Сейчас врачам терапевтам до 25 000 с выплатами и прочее ломанули.

А. ЯБЛОКОВ: Это доплата за звание. А, кроме того, есть еще зарплата обычная 8 или 9 тысяч.

С. КОРЗУН: По функциям какая-то. Все равно получается не густо. На уровне как раз врача терапевта. Участкового где-то. Нормально.

А. ЯБЛОКОВ: Да, да.

С. КОРЗУН: И как с нанотехнологиями тогда быть?

А. ЯБЛОКОВ: Понимаете, в чем дело. Это же вообще наука то рухнула. Наука в России, которая всегда была, я не знаю, традиционно очень такой престижной, замечательной, там такой областью деятельности, она перестала быть такой. Она перестала быть такой и в немалой степени, потому что если там скажем, моя зарплата в советское время, как заведующего лабораторией, была 500 рублей, как я сейчас помню. 500 рублей – это было в 5, в 6 раз выше, чем средняя зарплата по стране. А теперь средняя зарплата заведующего лабораторией, ниже, чем средняя зарплата по стране. Вот я сейчас был в Ханты-Мансийске, там был съезд экологов нефтяных районов. Впечатляет, вообще. Ханты-Мансийск впечатляет. И съезд очень интересный был. Так вот средняя зарплата по Ханты-мансийскому национальному округу 26 000 рублей. Это много больше, чем средняя зарплата ученых. Много больше. А это средняя зарплата по округу, которая включает все, все, все. Ну, вот так.

Полный текст интервью см.:

http://echo.msk.ru/programs/korzun/

25/06/2007