Ангелина Грохольская: 22 марта в мире отмечается День водных ресурсов – повод напомнить о важности бережного отношения к водоемам. Увы, не все это понимают. В России обостряется ситуация с захватом в частную собственность или незаконное пользование берегов, рек, озер и морей. Как этому противостоять? Поговорим об этом сегодня с нашим гостем Сергеем Менжерицким, руководителем всероссийского общественного движения «Открытый берег». Сергей Александрович, здравствуйте.

Сергей Менжерицкий: Здравствуйте.

Ангелина Грохольская: Давайте сразу к проблеме. Кто или что угрожает водоемам?

Сергей Менжерицкий: У нас есть две реальности. Одна реальность – юридическая, и там все прекрасно. У нас есть Водный кодекс, например, подписанный президентом, также есть Земельный кодекс, Градостроительный кодекс.

Ангелина Грохольская: У нас много кодексов, законов и документов.

Сергей Менжерицкий: Да, много чего. И там все прекрасно. Там все береговые полосы свободны, 20-метровая береговая полоса, от уреза воды если считать, свободна, каждый из нас имеет к ней доступ.

Если мы видим реальность наличную, мы вдруг понимаем, что мы находимся уже на другой планете, потому что достаточно даже, например, в выходные дни поехать загород, мы обнаружим, что, например, почти все берега подмосковных водохранилищ тотально захвачены.

Ангелина Грохольская: И не только подмосковных, это практически в любом регионе, весь доступ к воде.

Сергей Менжерицкий: Это общая ситуация для всей России.

Ангелина Грохольская: Абсолютно.

Сергей Менжерицкий: Я просто привожу Москву как самый крупный и самый показательный регион. Здесь ситуация с водоемами – это индикатор ситуации в стране. Если уж в Москве захватываются берега в таком количестве…

Ангелина Грохольская: То закон не работает.

Сергей Менжерицкий: … что мы можем предполагать, что происходит дальше?

Наше общественное движение «Открытый берег», я практически каждый день получаю сигналы SOS из всех регионов нашей страны – идет тотальный захват берегов.

Это Подмосковье.

Ангелина Грохольская: Заборчик.

Сергей Менжерицкий: Да. Здесь Водный кодекс просто умер на этом берегу. Он взял, лег и печально умер.

Ангелина Грохольская: Его утопили.

Сергей Менжерицкий: Причем, что удивительно, это все происходит буквально под носом у власти.

Это Павшинская пойма, где мы снимали. Вот комплекс зданий подмосковного правительства. У них из окон захваченные берега. И когда, например, министр экологии и природопользования Московской области Коган говорит о том, что «Давайте бороться с этим безобразием», я логично задаю вопрос: «А как будем бороться?». Более того, сам комплекс зданий подмосковного правительства захватил гигантский участок береговой полосы. Начните с себя, друзья.

Ангелина Грохольская: «Частная территория» – мне кажется, такие таблички вообще не имеют права существовать.

Сергей Менжерицкий: Конечно. Это просто хамство. Но проблема в том, что нет механизма, реально работающего, который бы эти безобразия пресекал даже на уровне его подготовки. Даже, допустим, если гражданам удалось каким-то чудом сподвигнуть наших прокуроров на то, чтобы они вышли в суд и подали иск против самого наглого берегозахватчика, и притащили его в суд, и даже получили судебное решение о том, что берег нужно освободить, вы думаете, он будет освобожден? Годами бездействуют судебные приставы.

Теплых морей у нас совсем немного. И с каждым годом именно эти теплые берега захватываются все более нагло, демонстративно.  

Ангелина Грохольская: Это никто не будет сносить. Если бы там стояла какая-нибудь маленькая избушка, в которой жила бы бабушка, либо дачки, если гипотетически представить, наверное, тогда пришли бы и, возможно, начали сносить. Но эти дворцы…

Сергей Менжерицкий: Они строятся именно в расчете на то, что их никто не будет сносить. Но сносить-то надо. Огромное количество наших людей приезжают летом отдохнуть на берега наших морей. У нас их совсем немного. И с каждым годом именно эти теплые берега захватываются все более нагло, демонстративно. Человек приходит, например, погулять по какому-то сосновому бору на черноморском побережье, вдруг видит забор и охранников с овчарками. Ему говорят: «Пошел вон отсюда. Теперь это частная собственность». Это на каждом шагу. В результате наши отдыхающие оказываются заперты на разогретых солнцем бетонных набережных. Это разве отдых?

Ангелина Грохольская: А потом мы говорим: «Почему у нас едут куда-нибудь отдыхать заграницу?».

Сергей Менжерицкий: И в итоге у нас примерно 30 млрд. долларов вывозится ежегодно с нашими отдыхающими заграницу. Слушайте, это 30 млрд. ежегодно! У нас есть программа развития внутреннего туризма, но она мизерна по сравнению с теми деньгами, которые ежегодно вывозят наши граждане.

3 млрд. у нас было ассигновано на программу развития внутреннего туризма на 5 лет, а у нас ежегодно 30 млрд. вывозится. Это что такое? Следствие беззакония.

Ангелина Грохольская: Но захват пляжей – это лишь одна часть проблемы.

Мы продолжаем разговор с нашим гостем. Сергей Менжерицкий у нас сегодня, руководитель всероссийского общественного движения «Открытый берег». Мы говорим в День водных ресурсов о том, как нужно относиться, и что сейчас на самом деле происходит с нашими берегами озер, рек и морей большой страны, которая ими богата, но которые, к сожалению, не сохраняются.

Захват береговой линии – это лишь часть проблемы, правильно я понимаю?

Сергей Менжерицкий: Да.

Ангелина Грохольская: Что еще нам угрожает?

Сергей Менжерицкий: Был Госсовет в конце декабря 2016 года, на котором выступал президент, и он четко сказал, что если позволить делам развиваться так, как они развиваются, то уже к 2050 году ситуация достигнет критического уровня, и мы оставим нашим детям страну, непригодную для жизни, в том числе и в мусорном отношении превратимся в одну большую помойку. Проблема водных ресурсов напрямую связана с мусорной проблемой.

Ангелина Грохольская: С незаконными свалками.

Сергей Менжерицкий: Это сообщающиеся сосуды. Например, на Западе уже давным-давно мусорный полигон – это целое предприятие. Делался огромный котлован, там делался железобетонный экран, было экранирование, трубки для ядовитого фильтрата, и по-настоящему полигон начинал жить своей жизнью тогда, когда он заканчивал наполнение – его перерабатывали, культивировали и так далее. У нас просто все сыпали в этот самый карьер.

Что дальше происходит? Этот ядовитый фильтрат попадает в верхние водоносные горизонты, отравляет поверхностные грунтовые воды. А ведь это сборные бассейны наших ручьев, наших малых рек, наших больших рек, наших водохранилищ. По словам президента, у нас по всей России накоплено уже 30 млрд. тонн мусора, то есть 250-270 тонн на каждого человека, на каждую душу. Когда нынешний губернатор Московской области принимал дела, он облетел на вертолете всю Московскую область, и вдруг обнаружил, что наряду с 40 официальными полигонами существует еще 2,5 тыс. неофициальных полигонов.

Меня поразило, как отреагировал один мой знакомый чиновник на известие о проведение Года экологии. Он так потер руки и сказал: «Классно. Какой же мы бюджет освоим: конференции, слеты, съезды, естественно, обмен опытом с заграничными коллегами».  

Ангелина Грохольская: Неожиданно.

Сергей Менжерицкий: Понимаете, в чем дело: вся эта сфера, во-первых, государством отдана на откуп коммерсантам, что просто катастрофично, это просто преступление…

Ангелина Грохольская: Я хочу сказать, что на мусоре зарабатываются огромные деньги.

Сергей Менжерицкий: Во-вторых, вся эта сфера в тени, потому что зачем везти далеко на полигон за 3,5-5 тыс. руб., когда можно отвезти близко в лес или какой-нибудь неофициальный карьер за 1,5 тыс. руб.?

Более того, за 2000-е годы очень многие главы местных администраций считают за честь обзавестись своим собственным мусорным полигончиком где-нибудь рядом со своим населенным пунктом. Как правило, они заключают союз с местным криминалом, и годами туда все валят при полном умолчании местной природоохранной прокуратуры.

Потом, когда безобразие достигает такого масштаба, что отравляется все вокруг, глава администрации благополучно сбегает с очень большой суммой, он уже богатый человек, он оказывается где-нибудь на Мальдивах, Канарах, а местные жители говорят корреспондентам, которые приезжают, что «Мы здесь уже не можем жить – отправлено все».

Ангелина Грохольская: Сергей Александрович, если со стороны государства фактически нет экологического контроля, что делать общественникам? И общественные организации вообще могут как-то повлиять на ситуацию, кроме того, чтобы озвучить проблему?

Сергей Менжерицкий: С 2010 года я этим занимаюсь. У меня было убеждение, что мы имеем дело с чиновниками, которые чего-то недопонимают, что им можно что-то объяснить, и они в союзе с нами, с гражданским обществом, будут действовать на благо общества. Часто констатирую полный тупик. Мы видим абсолютное противодействие, а на словах «да».

Меня поразило, как отреагировал один мой знакомый чиновник на известие о проведение Года экологии. Он так потер руки и сказал: «Классно. Какой же мы классный бюджет освоим: конференции, слеты, съезды, естественно, обмен опытом с заграничными коллегами». А то, что президент сказал: «Ребята, нам нужна генуборка страны» – это было пропущено мимо ушей. Я боюсь, что Год экологии будет полностью саботирован чиновничеством, мы получим все более усугубляющуюся экологическую ситуацию. У меня такое ощущение.

Ангелина Грохольская: Это, конечно, печальная ситуация, но, по крайней мере, говорить мы об этом можем.

Сергей Менжерицкий: Слава тебе, господи.

Ангелина Грохольская: И будем, в Год экологии тем более.

Сергей Менжерицкий: У нас есть статья, которая подразумевает право граждан на самооборону их законных прав. Но если по отношению к захватчикам государство поступает крайне либерально, и смотрит на их художества сквозь пальцы, то стоит обычному гражданину попытаться демонтировать забор, который даже по суду признан незаконным, его тут же берут за шкирку, тащат в полицию и возбуждают уголовное дело.

Ангелина Грохольская: Против него, да.

Сергей Менжерицкий: 3-го числа был как раз суд над Ирочкой Андриановой, питерской активисткой, которая год ходила, обивала пороги судебных приставов, и говорила: «Когда вы снесете незаконный забор по суду?». И, когда они бездействовали, она сама пришла со своим другом, и бензорезом убрала одну секцию. Суд. И, более того, у меня такое ощущение, что ей впаяют очень большой штраф, а может быть даже срок. Не дай бог, конечно.

Ангелина Грохольская: Не дай бог. Остались еще у нас водоемы, которые без заборов, что можно сейчас не дать ничего застроить и оставить мусор?

Сергей Менжерицкий: Ангелина, если вы получите знаменитый дальневосточный гектар, и отправитесь на Дальний Восток, там, может быть, вам очень сильно повезет, и вы увидите, может быть, где-то неогороженные берега. По всей России, еще раз повторяю, стоит стон. Выйти на Волгу – чей стон раздается? Это стон о наших захваченных берегах и отравленных водных объектах.

Ангелина Грохольская: Невеселый у нас сегодня с вами получился разговор.

Сергей Менжерицкий: Невеселый. Но Год экологии, надо быть откровенным. А что скрывать-то?

Ангелина Грохольская: Надо быть откровенными. Я согласна. Спасибо вам большое за смелость и откровенность.

У нас в студии был руководитель всероссийского общественного движения «Открытый берег» Сергей Менжерицкий.

Оригинал