В последний месяц в Москве стало нечем дышать: жители жаловались то на признаки отравления ртутью, то на сероводород, то на запах гари. Доктор биологических наук, основатель еще советского отделения «Гринпис» Алексей Яблоков объяснил, почему из-за ртути пока паниковать не надо, и рассказал о других опасностях, подстерегающих жителей мегаполисов

1. Химические выбросы

Когда случилась авария на Московском нефтеперерабатывающем заводе, 11 и 12 ноября на горячую линию правительства Москвы поступило два миллиона — два миллиона! —  звонков от людей, обеспокоенных неприятным запахом воздуха. Предполагая, что позвонил не каждый, кто почувствовал запах, можно догадаться, что запах почувствовала примерно половина москвичей. Единоразовое превышение максимально допустимой концентрации загрязняющих веществ жители ЦАО и ВАО мало почувствуют — прочихаются и пойдут дальше по своим делам. Но из этих нескольких миллионов, учуявших запах, наверняка у десятков тысяч обострились легочные заболевания, несколько сотен жителей на этой почве попали в больницу.

2. Радиационные выбросы

Кроме химических предприятий в черте города есть еще и радиационные. Москва — единственная столица мира, на территории которой есть ядерные реакторы. В Москве и в ближайшем Подмосковье находятся 11 исследовательских атомных реакторов. Большая их часть остановлена, но они не вывезены из города и крайне опасны. Материалов, содержащихся в этих реакторах, достаточно, чтобы отравить весь город. Происшествие на нефтеперерабатывающем заводе показало, что мониторинг не особо эффективен, но за местными предприятиями городская власть хотя бы следит. А предприятия, на которых может возникнуть радиационная опасность, находятся под надзором исключительно федеральных органов управления. Конечно, одновременная катастрофа на всех этих реакторах невозможна, однако в прошлом году был случай, когда на одном из предприятий, где находится множество радиоактивных веществ, начался пожар. Московские пожарные в течение четырех часов не могли попасть на территорию этого предприятия, потому что охрана их не пускала. В Москве радиационная безопасность не обеспечена абсолютно, потому что городского контроля за объектами нет, и это очень неприятно.

Все предприятия, на которых есть риск радиационного или химического выброса, должны быть выведены за пределы зон плотной жилой застройки. Не знаю, сколько понадобится лет для вывода из эксплуатации реактора в Курчатовском институте, но атомные электростанции выводятся из эксплуатации 30–40 лет.

3. Автомобили

100% жителей Москвы и Санкт-Петербурга вдыхают грязный воздух. На 95% в этом виноваты автомобили. Причем это не только выбросы от сгоревшего топлива автомобиля, но и мелкодисперсные частицы, образующиеся при коррозии кузова машины, и мельчайшая пыль от стирающегося асфальта и шин. Эти мелкие частицы способны не только попадать в дыхательные пути, но и проникать в организм через кожу. Сейчас в Москве холодная бесснежная неделя, автолюбители уже «переобулись» в шипы, и пыли стало еще больше, а она, по мне, много опаснее, чем выбросы продуктов сгорания топлива.

4. Грязная вода

Очистные сооружения в Москве и в Санкт-Петербурге работают прилично, вода на выходе из них безупречна. Но пока вода доходит до квартир, она проходит десятки километров труб. Трубы разводящих сетей старые, замена разводящих сетей — дело дорогостоящее и долгое, поэтому трещины в них наверняка есть. При перепаде давления, например, когда утром все в большом доме начинают мыться и спускать воду в унитазе, а потом одновременно прекращают, происходит засасывание в трубы разводящих сетей компонентов из внешней среды. В некоторых технологических коридорах эти трубы проходят рядом с канализацией. По официальным данным, 3–4% проб питьевой воды в квартирах не соответствуют норме. Ничтожное количество хлорорганики в питьевой воде является нормой, но в некоторых районах Москвы в воде находят примеси тяжелых металлов. А единовременное присутствие этих веществ в воде, каждое из которых по отдельности не представляет серьезного риска для здоровья, создает загрязненность выше сигнального уровня.

5. Мало зелени

Последняя опасность, с которой мы при Лужкове еще как-то боролись, — наступление на зеленые территории. Команда Собянина уверена, что наши парки и скверы надо застроить храмами и ресторанами, чтобы увеличить их рекреационную привлекательность. Эта «рекреационная привлекательность» опасна для горожан! Американцы подсчитали, что одно крупное дерево в городе сохраняет жизнь одного человека. У нас вырубают десятки тысяч деревьев — подсчитайте, сколько потенциальных смертей может повлечь за собой строительство храмов и ресторанов.

Нужно как можно меньше времени проводить около больших дорог. Автомобилисты, сидящие в машинах, получают большую дозу вредных веществ, чем пешеходы. Необходимо оптимизировать дорожное движение. В Москве меньше машин на душу населения, чем в Париже и Нью-Йорке, но там таких пробок, как у нас, нет. Я знаю, что меры принимаются, но, к сожалению, проблемы с загруженностью дорог очень часто решаются за счет вырубки зеленых насаждений. Я живу недалеко от Ленинского проспекта, и нам, слава Богу, удалось остановить перестройку Ленинского, которая позволила бы погибнуть тысячам деревьев. Ну хорошо, движение ускорилось бы до площади Гагарина, чтобы потом поток машин создал дополнительные пробки в центре. На всех улицах поставили велосипеды, а велосипедных дорожек нет. Велосипедист, которому приходится ехать в гуще автотранспорта, вдыхает массу загрязнений. Вроде бы установка точек проката велосипедов направлена на улучшение здоровья горожан, но приводит это ровно к противоположному. Это один из многих признаков деэкологизации государства, и волшебной палочкой мы это не остановим, только решительной сменой власти.

ОРИГИНАЛ

28/11/2014