Во-первых, законопроект в целом выглядит как «пространная рекомендация» для существующих и предлагаемых к созданию в связи с охранной политикой крупнейших водных объектов Европы государственных и полугосударственных структур. Иными словами большая часть его статей (почти все!) не имеют решающего прямого действия, а отсылают к нормам действующего или в определенной части еще не созданного законодательства, полномочиям государственных и иных ответственных и «ограниченно ответственных» структур.

Во-вторых, претерпевший после «доработки» изменения законопроект, скорее всего, не оставляет нам надежд на его эффективность в случае принятия в качестве федерального закона. Например, в розданной на «круглом столе» пояснительной записке сказано: «В настоящей редакции законопроекта учтены предложения губернатора Санкт-Петербурга, касающиеся необходимости доработки законопроекта и невозможности заимствования при регулировании вопросов охраны Ладожского и Онежского озер идеи экологического зонирования, реализованной в федеральном законе «Об охране озера Байкал». Согласны, с одной стороны, с тем, что реализация законопроекта не должна нарушать баланс экологических и экономических интересов, вести к спаду промышленного производства, создавать административные барьеры для бизнеса или привести к спаду градостроительного освоения территории в границах водосбора, с другой стороны, с тем, что высокий уровень хозяйственного освоения и промышленного производства на водосборах Ладожского и Онежского озер, включая в себя земли различного назначения, населенные пункты, в том числе крупные города, требует повышенного внимания к охране озер». В этой слишком большой цитате выделим ключевую фразу «реализация законопроекта не должна нарушать баланс экологических и экономических интересов». Однако если декларируется наличие такого «баланса», то возникает вопрос о необходимости самого федерального закона «Об охране Ладожского и Онежского озер». В чем сегодня состоит этот «баланс», не совсем понятно.

Лишение законопроекта охранного смысла как раз и связывается с отказом от прямого решения, которым бы законодательно закреплялось зонирование прилегающих к озерам территорий, что первоначально предполагалось. Это решение передается в ведение Правительства Российской Федерации «с учетом сложившегося социально-экономического и градостроительного развития административных территорий субъектов Российской Федерации, расположенных на водосборной площади Ладожского и Онежского озер, и с учетом материалов технико-экономического обоснования зонирования». Однако именно российское правительство инициировало принятие в Водном кодексе РФ положений, значительно ослабляющий водоохранный режим для всех водных объектов страны. В итоге это выразилось в резком сокращении водоохранных зон водных объектов, в том числе озер, и как «благо» ограничении частично запретных для хозяйственной деятельности прибрежных защитных полос водных объектов, имеющих особо ценное рыбохозяйственное значение (входят Ладожское и Онежское озера), шириной двести метров и т.д. Взяв на себя ответственность за состояние крупных водоемов, таких как Ладожское и Онежское озера, федеральный уровень власти не обеспечил, как предполагалось, их «более тщательную охрану». В этом ряду стоит и задержка создания национального парка «Ладожские шхеры», который должен был быть создан в соответствии с правительственной концепцией еще в 2012 году.

В-третьих, имеются вопросы к статье законопроекта «Основные принципы охраны Ладожского и Онежского озер». Пересмотрев некоторые из этих принципов, по всей видимости, следовало сосредоточиться на таких позициях как: бассейновый подход и защита водосборов озер; установление и ликвидация «горячих точек»; взаимодействие в области охраны озер всех уровней власти, специально уполномоченных и надзорных органов, организаций гражданского общества и населения; международное сотрудничество (в связи с охраной и защитой экосистем бассейна Балтийского моря); учет климатических изменений и других. Принцип сбалансированности решения социально-экономических задач и задач охраны Ладожского и Онежского озер необходимо подкрепить перечнем создаваемых на данной территории (акватории) производств и технологий, которые в большей степени отвечают декларируемому принципу устойчивого развития.

В-четвертых, в законопроекте все же есть статья прямого действия, допускающая, в частности, «использование топлива для двигателей плавательных средств, содержание серы в составе которого не превышает полтора процента». Вместе с тем, в мире (тем более, для морских акваторий) уже действуют более жесткие нормы, а новые способы очистки нефтепродуктов могут позволить снизить содержание в них серы до мизерных количеств.

В обсуждаемом законопроекте есть и другие моменты, которые не учитывают положения существующего законодательства и предполагают их параллельное изменение. Будут ли способны эти изменения усилить или ослабить охрану водных объектов в Российской Федерации – это вопрос, на который пока нет ответа. Мало того, в представленном на «круглом столе» законопроекте очень трудно выделить «особые» положения, которые бы в корне отличались по своей большей жесткости от положений существующих водного, лесного и земельного законодательств. В связи с этим представляется вполне логичным не принимать отдельного федерального закона «Об охране Ладожского и Онежского озер», а включить разработанные в нем положения (конечно, с повышением их охранного значения) в Водный кодекс Российской Федерации в качестве самостоятельного раздела. Соответствующие поправки также необходимо внести в Лесной и Земельный кодексы РФ.

Кроме того, и это неоднократно отмечалось на «круглом столе», необходимо срочно провести колоссальную работу по устранению нарушений существующего законодательства в отношении Ладожского и Онежского озер, а также опасности для здоровья граждан, использующих эти озера в качестве источника питьевого водоснабжения. Нельзя допускать повторения вспышек опасных заболеваний, как это случилось в Медвежьегорске в ноябре 2016 года, из-за отсутствия городских (поселковых) канализационных очистных сооружений и очистных сооружений на действующих объектах вблизи акваторий.