Ощущение грядущего саммита Большой Восьмерки уже витает в атмосфере Санкт-Петербурга. Строятся автомобильные развязки, сооружаются коттеджи и ремонтируются фасады зданий, мимо которых в Константиновский дворец промчатся кортежи с гостями. А на все 13 водозаборов питерского Водоканала заступают на вахту … раки. Главная задача неторопливых созданий – мгновенно среагировать на ухудшение качества питьевой воды. И, если случится, отдать жизнь за безопасность потребителей — жителей пятимиллионного Петербурга.

Россия опять впереди: впервые в мире в секьюрити зачислены бентосные, то есть обитающие на дне, беспозвоночные. Насколько оправдана эта мера? Не посмешим ли мы с такой вот службой безопасности мировое сообщество?

Корреспондент «Новой» встретилась с автором метода — заведующим лабораторией экспериментальной экологии водных систем Санкт-Петербургского научно-исследовательского Центра экологической безопасности РАН, доктором физмат наук Сергеем Холодкевичем.

— Анализ воды в водоканалах делается несколько раз в течение суток или даже часа, где как заведено. При такой схеме всегда остается временной промежуток, в который содержимое забираемых масс воды оказывается бесконтрольным. А вдруг найдутся нехорошие люди, которые именно в такой момент разместят перед заборной трубой мешок с ядом? Последствия могут оказаться неприятнейшими.

Наша лаборатория всегда занималась непрерывным контролем качества воды, но поначалу — физико-химические методами. Электронные приборы, датчики, провода, компьютер, передача информации через Интернет — все это мы освоили. Однако лет десять назад меня осенило: самым настоящим прибором может стать обычный подводный обитатель. И лучше, если им окажется не быстрое и стремительное существо, а малоподвижное или вовсе не передвигающееся. Мидия, улитка, рак, краб… Главное. Чтобы оно не ощущало дискомфорта в ограниченном пространстве, где за ним можно было бы наблюдать.

— Сергей Викторович, не совсем понятно, как это улитка может стать прибором?

— Все живое имеет свойство реагировать на качество среды обитания. (Сделайте глубокий вдох у работающего автомобильного глушителя…) Точно также гидробионты — подводные существа – реагируют на качество воды. И как только вы научитесь контролировать их самочувствие, вы получите самый настоящий биодатчик. При этом Америк я не открываю — дафнии, мухи-дрозофилы, виноградные улитки, другие существа давно используются в качестве биотестов.

— А как справиться у рака о его самочувствии?

— Это и оказалось самой трудной задачей. Бессловесные твари не в состоянии пожаловаться на головную боль или недомогание. Требовались нетрадиционный ход, свежие головы. А поскольку исследования велись нами помимо основной работы и на голом энтузиазме, продвигались достаточно мучительно.

И все-таки нам повезло. Один наш сотрудник наткнулся в Интернете на информацию о разработках английских ученых, изучавших кардиоактивность крабов. Меня как будто пронзило: именно сердечный ритм и является ключом! В момент интоксикации живой организм начинает бороться за выживание. А сердце — биться с феноменальной точностью до тысячной доли секунды. Как кварцевый генератор. И если кардиоритм вывести на экран компьютера, задача будет решена!

Скажу больше, если англичане использовали довольно громоздкие оптоэлектронные датчики, закрепляемые на панцирь животного, мы изготовили миниатюрные оптоволоконные. Значительно удобнее и легче оказались и наши оптоволоконные провода, связывающие объект наблюдения с разработанным позже прибором фотоплетизмографом. Кроме того, мы использовали уникальное отечественное космическое ноу-хау — программу обработки сердечных ритмов. В итоге получилось куда круче, чем у англичан.

Наш метод позволяет передать информацию биотестирования на любые расстояния. Те же раки могут находиться на водозаборе питерского Водоканале, а данные о качестве невской воды — контролироваться в Москве или, скажем, Лондоне.

Кстати, недавно нам написали те самые англичане – заинтересовались нашим методом биологической оценки качества воды.

— И все-таки объясните – чем живой рак лучше электронного прибора?

— Дело в том, что не так уж редки случаи, когда «железо» свидетельствовало о безопасности воды, на самом же деле она содержала яд. Количество каждой из вредных примесей — нитратов, тяжелых металлов, фосфатов и других — может не превышать предельно-допустимых концентраций. Однако, смешавшись «в одном флаконе», они создают среду, в которой гибнет все живое. Полтора года назад именно при таких обстоятельствах на городских очистных сооружениях погибли наши экспериментальные раки. Они буквально полегли в своих аквариумах.

Так что биотестирование вовсе на блажь, а жизненно необходимый в нынешних условиях барьер безопасности.

— Любопытно, где вы берете раков?

— Привозили псковских, армянских, донских, алтайских. Но самыми подходящими оказались местные, привыкшие к невской воде. Так что теперь зачисляем на службу исключительно аборигенов, которых, к слову, в красавице-Неве много.

Но опять-таки отбор в службу безопасности выдерживает лишь каждый третий – а животные проходят строгое тестирование. Нам не нужны меланхолики и холерики, отбираем исключительно сангвиников. Не удивляйтесь! Раки тоже испытывают эмоции, мы это зафиксировали на своих приборах. Попробуйте показать голодному животному кусочек еды. Оно испытывает самую бурную радость! К тому же им сняться сны, это тоже научный факт. Только вот пока не знаем о чем …

— Возможно, вы торите дорогу самым разным научным исследованиям…

— Не исключено. Однако одним из наиболее перспективных для нас остается мониторинг качества воды. И не только на городских водозаборах.

Представьте себе нефте- или газопровод, идущий по морскому или океаническому дну. Прежде чем приборы зарегистрируют прорыв, а ремонтники обнаружат конкретный участок, в воду будут выброшены десятки, сотни, а возможно и тысячи тонн нефтепродуктов. Морю будет нанесен колоссальный ущерб. Но если вдоль трубопровода разместить клетки, к примеру, с крабами, мидиями или морскими гребешками, операторы тут же получат информацию об аварии и точном месте прорыва.

Сегодня лабораторию буквально атакуют норвежцы. Они оценили нашу технологию и настаивают на ее немедленном внедрении на Штокманском месторождении. Норвеги участвуют в разработке этого крупнейшего мирового газового гиганта, расположенного в российской части Баренцева моря, в рамках межправительственного соглашения.

— А не боитесь ли вы нападок со стороны общества защиты животных?

— Ни крабы, ни мидии, ни раки даже не догадаются, что служат в секьюрити. Датчики к их панцирям приклеиваются, так что процедура эта для них безболезненна. В клетки, где они будут жить, морские течения доставят пищу. К тому же решетка защитит от хищников. Вы знаете, как тестируют воду, к примеру, в рыбных хозяйствах? Убивают рыб, потрошат и берут на анализ печень. Так что наш метод в плане этики безукоризнен.

Очень может быть, что биотестирование будет внедрено и на Северо-Европейском газопроводе. Так что работы у нашей лаборатории невпроворот. Я всегда был уверен, что за нашим методом – будущее.

Беседовала Лиина Зернова

P.S. Учитывая долгосрочность проекта, ученые посоветовали «Водоканалу Санкт-Петербурга» обзавестись собственным хозяйством по выращиванию раков. Администрация предприятия выслушала предложение с интересом. В случае положительного решения раков хватит и на секьюрити, и к пиву для всех сотрудников Водоканала.

24/01/2006